Дверь в лето [с рисунками] - Роберт Хайнлайн

Пит вцепился ему зубами в палец, а когтями — в руку. Майлс вскрикнул и выпустил его.

Белла крикнула: «Посторонись!» — и кинулась на Пита с кочергой. Намерения Беллы были вполне ясны. Оружие и сила у неё были. Вот только обращаться с этим оружием она не умела, а Пит своим владел как следует. Он поднырнул под опускающуюся кочергу и вцепился в Беллу всеми четырьмя — по две лапы на каждую ногу.

Белла вскрикнула и уронила кочергу.

Остального я почти не видел. Я по-прежнему смотрел прямо перед собой и видел большую часть комнаты, но только в пределах своего поля зрения, потому что никто не приказал мне поворачивать голову. Так что остальное до меня доходило в основном в звуках, за исключением одного кадра, когда они оба промелькнули перед моими глазами, гонясь за котом. А потом сразу же в обратную сторону — преследуемые котом. После этого я мог только слышать шум битвы: топот, крики, ругань, вопли и грохот падающих предметов.

Не думаю, однако, что им удалось до него даже дотронуться.

Худшее, что могло со мной случиться, — то, что в звёздый час Пита, в день его великой битвы и великой победы я не только не видел подробностей сражения, но и был совершенно не в состоянии оценить их по достоинству. Я мог видеть и слышать, но не мог чувствовать. В великий Момент Истины Пита я был нем и слеп.

Теперь, вспоминая всё, я испытываю чувства, которых был лишён тогда. Но это не одно и то же: теперь я навеки обездолен, словно человек, проспавший свой медовый месяц летаргическим сном.

Внезапно грохот и крики прекратились, и вскоре Майлс и Белла вернулись в гостиную. С трудом переводя дух, Белла сказала:

— Кто оставил открытой сетчатую дверь от комаров?

— Ты! Помолчи про это. Он уже удрал. — Лицо и руки у Майлса были в ссадинах, и он безуспешно пытался унять кровь на исцарапанном лбу. Судя по одежде, он где-то оступился и упал. Пиджак на спине был порван.

— А вот чёрта с два! Пистолет в доме есть?

— А?

— Пристрелю эту поганую кошку. — У Беллы видок был ещё почище, чем у Майлса. Открытого тела, до которого сумел добраться Пит, у неё было больше: ноги, руки и плечи. Было ясно, что ей не скоро придется носить открытые платья, к тому же если ею немедленно не займется специалист, то наверняка останутся шрамы. Она смахивала сейчас на гарпию после раунда вольной борьбы с сестрами.

Майлс сказал ей:

— Сядь!

Она ответила ему кратко и в отрицательном смысле:

— Я убью эту кошку!

— Тогда не садись. Ступай умойся. Я обработаю тебя йодом, а ты — меня. А про кота забудь: сбежал — и слава богу.

Она сказала что-то неразборчивое, но Майлс понял.

— От такой и слышу… Подумай, Белла, если бы у меня был пистолет (я не сказал, что он есть) и ты начала бы из него палить, то независимо от того, попала бы ты в кота или нет, полиция была бы тут через десять минут, суя свой нос куда не надо и задавая лишние вопросы. Ты этого добиваешься, когда о н здесь, у нас?

Он кивнул в мою сторону.

— И если ты выйдешь с пистолетом из дома, то эта тварь скорее всего прикончит тебя. — Он весь сморщился от боли. — Должен быть закон, запрещающий держать подобных зверей: он же опасен для окружающих. Ты только послушай!

Было слышно, как Пит ходит вокруг дома. Теперь это был не ври, а боевой клич: он предлагал им выбрать оружие и выйти — по одному или обоим сразу.

Белла прислушалась, и её передернуло. Майлс сказал:

— Не беспокойся, внутрь ему не войти. Ту сетчатую дверь, что ты забыла закрыть, я запер.

— Я не забывала её закрыть!..

— Как знаешь…

Майлс обошел комнату, проверяя, заперты ли окна. Вскоре Белла ушла, а вслед за нею и Майлс. Через некоторое время Пит замолчал. Долго ли их не было, я не знаю: время для меня ничего не значило.

Белла вернулась первой. Лицо и прическа у неё были в полном порядке. Она надела платье с длинными рукавами и высоким воротом и новые чулки вместо порванных Питом. Кроме кусочков пластыря, следов битвы на её лице видно не было, и если бы не унылое выражение на физиономии, то при других обстоятельствах я бы нашел её даже привлекательной.

Она подошла прямо ко мне и велела встать. Я встал. Она быстро и умело обыскала меня, не забыв про кармашек для часов, карманы рубашки и даже косой внутренний карманчик на левом борту, которого нет у большинства пиджаков. Улов был невелик: немного денег в бумажнике, удостоверение личности, водительские права, ключи, мелочь, несколько скрепок, ингалятор от смога и конверт с чеком, который она сама мне и отправила. Она перевернула чек, прочла передаточную надпись, которую я сделал на обороте, и удивилась:

— Что это, Дэн? Покупаешь страховку?

— Нет. — Я бы рассказал ей всё, но я мог отвечать только на последний из заданных вопросов.

Она задумчиво нахмурилась и сунула чек вместе со всем остальным мне в карман. Тут на глаза ей попалась сумка Пита, и она, видимо, вспомнила про боковой карман, который я использовал для хранения документов, потому что сразу же взяла её и залезла в него рукой.

Она тут же обнаружила полторы дюжины документов, да ещё в четырех экземплярах, которые я подписал для «Мыочел Эшшуранс Компани». Она уселась и стала их читать. Я стоял, где поставили, как портновский манекен, который забыли убрать в угол.

Тут явился Майлс в купальном халате, тапочках, бинтах и пластыре. Вид у него был, как у боксёра среднего веса, проигравшего восемь раундов подряд. На лысине у него тоже красовалась повязка, наподобие ермолки — видно, Пит достал его, когда он упал.

Белла подняла голову, поманила его к себе и молча показала на лежавшую перед ней стопку документов. Он сел рядом и начал быстро читать. Он догнал её и последнюю бумажку уже читал, глядя ей через плечо.

Она сказала:

— Дело приобретает несколько иную окраску.

— Мягко сказано. Бумаги на четвёртое декабря — это завтра. Белла, он же горячий, как утюг! Надо срочно от него избавляться. — Он взглянул на часы. — Утром его станут искать.

— Майлс, ты начинаешь мелко дрожать при первых же признаках опасности. Это наш шанс. Может, такой шанс, на который мы надеяться не смели.

— С чего ты взяла?

— У зомбина, как он ни хорош, есть один недостаток. Предположим, ты накачал им кого-то и загрузил его своими приказами. О'кей, он будет это делать. Он выполнит приказы — по-другому он не может. Про гипноз что-нибудь слышал?

— Не много.

— А что ты вообще слышал, кроме своей юриспруденции?! Вот нет в тебе здорового любопытства. Всё сводится к тому, что постгипнотическое внушение может войти в конфликт — и даже наверняка входит — с тем, что человек на самом деле хочет делать. Заканчивается тем, что он попадает к психиатру. И если психиатр приличный, то он сумеет разобраться, в чём дело. Возможно, Дэн попадёт как раз к такому, и тот сумеет разблокировать те команды, что я ему дам. Тогда у нас будет куча неприятностей.

— Чёрт, ты же говорила, что препарат надёжный?!

— Господи, любая вещь в жизни — риск. От этого-то жизнь такая интересная. Погоди, дай подумать.

Через минуту она сказала:

— Самое простое и надёжное — отправить его спать. Пусть себе спит Холодным Сном, как и собирался. Это даже лучше, чем если бы он умер, и никакого риска. Вместо того, чтобы сперва давать ему кучу сложных приказов, а потом молиться, чтобы его не разблокировали, мы просто прикажем ему ехать и ложиться в Сон, потом протрезвим и вывезем. Или сперва вывезем, а потом протрезвим.

Она повернулась ко мне.

— Дэн, когда ты собираешься лечь в Сон?

— Никогда.

— Это как? А что же это всё такое? — она показала на бумаги, вынутые из моей сумки.

— Это бумаги для Холодного Сна. Контракты с «Мьючел Эшшуранс».

— Чокнутый какой-то, — не удержался Майлс.

— Хм… естественно. Я всё забываю, что под этим делом они не могут думать как следует. Они могут слушать, говорить, отвечать на вопросы — но вопросы нужно правильно задавать. Думать они не могут.

Она подошла ко мне ближе и заглянула в глаза:

— Дэн, — сказала она, — я хочу, чтобы ты рассказал мне всё об этой истории с Холодным Сном. Начни с самого начала и шпарь подряд, до конца. У тебя тут все бумаги для Холодного Сна. Очевидно, ты подписал их только вчера. Теперь ты говоришь, что ложиться в Сон не собираешься. Расскажи мне об этом. Я хочу знать, почему ты собирался это сделать, а теперь говоришь, что не хочешь.

Я выложил ей всё. Когда спрашивали так, я мог отвечать. Отвечал я долго, потому что она приказала мне рассказывать подробно, и я так и сделал — рассказал со всеми деталями.

— Значит, там, в кафе, ты и передумал? И решил вместо этого явиться сюда и устроить нам неприятности?

— Да. — Я собирался продолжить и рассказать ей, как я ехал сюда, и что сказал Питу, и что он мне ответил, и как я остановился у аптеки и распорядился своими акциями «Золушки Инк.», и как я приехал к Майлсу, и как Пит не хотел оставаться в машине, и как…